Сформулировал свои впечатления об Антикапе и дискуссии вокруг Форума Левых Сил в несколько более развернутой форме. Получилось сразу обо всем: и о выборах в КС, и о креативном классе, и о Свете из Иваново, и о торсионной Джамахирии.
Чередующееся объединение и размежевание левых с либералами и националистами напоминает бесконечный бег по кругу. Причём внутри этой беговой дорожки раскиданы грабли. Когда сельскохоозяйственный инвентарь в очередной раз гулко ударяет нас по лбу – левые разворачиваются и не снижая скорости продолжают бег уже в другом направлении, но в пределах всё того же круга. Мы любим говорить о классовых интересах, но на деле продолжаем мыслить всё теми же буржуазно-политическими (а в некоторых особенно-запущенных случаях даже геополитическими) категориями. Вопрос о размежевании со случайными попутчиками безусловно важен. Но для того, чтобы правильно на него ответить, нужно сначала попытаться приостановить свой закольцованный бег, определиться с целями и найти кратчайший путь к ним, ведущий прочь из круга. Строить свою субъектность и идентичность на поддержке или отрицании “либерализма” в стране в которой подавляющая часть населения (включая самих либералов) толком не понимает значения этого слова – значит остаться в пределах привычного маршрута. Бойкот выборов в Координационный Совет Оппозиции – это политический жест по своей силе и эффективности сравнимый с участием, и даже превосходящий его. Но каждый жест, будь то участие в выборах или осознанный отказ, должен иметь какое-то предназначение, должен быть вписан в план. Бойкот – это завоевание трибуны с которой нужно озвучивать чётко-артикулированную критику оппонентов и собственные программы. Проблема в том, что многие адепты бойкота и размежевания не способны озвучить никакой критики, кроме штампованных лозунгов, смысла которых они сами толком не понимают. Для людей топчущих на камеру белые ленты, политика – это война символов и ярлыков. Символы важны, но на первом месте для левых всегда должна быть борьба идей.”Мы против либералов, потому что они вернут нас в 90-е и продадут американцам” – такая риторика подойдёт для жертв облучения из розеток, для адептов Кургиняна и торсионной Джамахирии, но левым, если они хотят быть голосом рабочего класса, а не городскими сумасшедшими, нужно формулировать свои требования и свои претензии более внятно, более грамотно и более глубоко. И вот уже на стадии формулирования мы столкнемся с неизбежным расколом в собственных (собственных ли?) рядах. Потому что многие зовущие себя “левыми” на самом деле критикуют и режим, и либеральную оппозицию с вполне правых, патриотических и государственнических позиций. В сфере политэкономики венцом их мечтаний является не бесклассовое общество, а мощное корпоративное государство, попросту говоря социальный фашизм. Даже если не говорить о тех фундаментальных противоречиях, которые неизбежны в споре ленинистов, анархистов и левокоммунистов: сегодня под красными (а иногда и под чёрными) флагами часто выступают люди представляющие из себя гибрид эсдека и ультраконсерватора. Даже не красно-, а розово-коричневые. Люди пугающие нас 90-ми сами продолжают жить в 90-х. Для революционных сил подобный балласт не менее губителен, чем соседство с либералами. “Единство левых” – такой же опасный ложный фантом, как “общегражданское единство”. Линия свой-чужой должна выстраиваться не по тому как тот или иной политик воспринимает КС или белые ленты, а по немного другим критериям: отношение к частной собственности, к парламентаризму, к буржуазному национализму, к сексизму и всем разновидностям ксенофобии, к свободе слова, к прямой демократии.
Печально, но нужно признать, классом, лучше всего осознающим себя, идейно подкованным и наиболее последовательно защищающим свои интересы на постсоветском пространстве является крупная буржуазия. Прохоровы и абрамовичи – самые настоящие марксисты. Они знают толк в классовой войне и понимают, что в ней не бывает перемирий. Капиталисты могут защищать свои позиции лишь постоянно наступая на социальные права наёмных работников. Сохранить свои привилегии богатые могут только лишь расширяя их, для того чтобы удовлетворить свой аппетит, капиталист должен жрать всё больше и больше. Это всё азбучные истины, которые нет смысла разъяснять подробно. Нам важно понимать, что наш враг не только отлично осознает сам факт войны, но и то, что мир невозможен, а его поражение предопределено историей. Поэтому он готов стоять до конца и использовать тактику выжженной земли.
А вот по другую линию классового фронта такой сознательности нет. Массовку “либералам” и “консерваторам” составляют люди, которым согласно логике следовало бы быть в левом лагере. Пролетарии и обречённые на пролетаризацию мелкие буржуа не только не осознают своих интересов, но часто путают их с интересом эксплуататоров. Можно назвать два наиболее ярких примера – рабочие Уралвагонзавода, благодаря умелым манипуляциям пропагандистов представшие в роли самых верных сторонников Путина, и химерический столичный “креативный класс”, попытка сначала терминологически, а потом и идеологически объединить офисных пролетариев и буржуазию. И это сработало. “Света из Иваново” стала объектом ненависти и насмешек из-за своего провинциального происхождения и низкого уровня образования, а вовсе не потому, что предала сотни и тысячи таких же девушек из бедных семей, пойдя на сотрудничество с режимом. В ней видят не классового предателя, которым она безусловно является, а типичного представителя народных масс. Точно такая же Света, только с другим знаком – это Ксения Собчак, у которой не так давно изъяли сумму равную сотне зарплат ткачихи. Только Собчак вызывает не презрение, а зависть, и не у столичных офисных тружеников, а у провинциальных рабочих и бюджетников. Постмодернистское противостояние “айфона и шансона” подменяет реальную борьбу классов, и в эту ловушку попадают многие левые, огульно записывающие “белоленточников” в стан врага. На самом деле, большинство людей с белыми лентами отнюдь не являются такими уж фанатичными приверженцами свободы рынка. Чаще всего рынок им вообще безразличен. И даже если они с уважением относятся к фигуре Навального, вряд ли они хоть немного в курсе его людоедских политических убеждений. Отдавать офисных пролетариев в руки буржуазии – такая же преступная ошибка, как и отрекаться от “продавшегося Путину быдла с Уралвагонзавода”. И то, и другое, выгодно нашим врагам как во власти, так и в оппозиции. И если наши неотличимые друг от друга враги сидят и в Кремле, и в протестных советах (периодически меняясь местами), то союзников мы можем искать только лишь на улице, на заводах, на кафедрах и в офисах. Именно союзников, а не массу и не послушную паству. Союзников, с которыми надо разговаривать, которых надо убеждать, которых надо учить самоорганизации и борьбе, вернее помогать учиться им самим. Чтобы они перестали быть частью “массы” или “молчаливого большинства”, а превратились в активный политический субъект.
Но сознание людей проснётся не благодаря разочарованию в Немцове и Навальном – разочарование рождает лишь апатию, а не радикализацию, пример тому – похмелье от украинской Оранжевой Революции, которая надолго отучила народ от веры в уличную политику. Сознание проснётся если мы сможем предложить людям людям реальную программу действий, живые рецепты, применимые уже здесь и сейчас. Программа которая не предполагает бесконечного ожидания того недостижимого чудесного мига, когда же мы возьмём централизованную власть, а может воплощаться уже сейчас: на уровне дома, района или завода. Именно этого в первую очередь и боится как власть, так и самозванные лидеры протеста – того, что тысячи и десятки тысяч людей осознают себя не массовкой Навального и не рассерженными горожанами, а политическим субъектом. Что они не просто подхватят лозунг “мы здесь власть”, а действительно поймут, что власть в их руках и начнут реализовывать её на практике. Вместо того, чтобы пытаться обыграть Кремль или либералов в политические шахматы левые должны поднять пешки всех цветов на восстание и помочь им попасть на противоположную сторону доски.